Никто не скажет, что мы сестры. Очень уж разные получились: я — тихая вода, которую не сразу разглядишь в камышах, а моя двойняшка — шаловливое море, которое все хотят потрогать.
Меня никогда мужчины не замечали, за ней же табунами ходили, дрались, под окнами всю сирень оборвали. Отец по вечерам с ружьем выбегал, чтобы разогнать свору поклонников.
Нина только сверкнет черными очами — все у её ног. Сколько сердец разбила, страшно представить. А свое лишь однажды.
Влюбилась, как кошка в приезжего. Он единственный, кто всем нутром ее не полюбил. Вкусил сладенького плода, да и был таков!
А Нина забеременела. От позора не убежала, верила — вернется любимый. И ребеночка оставила. Родила, быстро в форму пришла и поехала искать своего запавшего глубоко в сердце и душу мужчину.
Дочку, похожую на отца как две капли воды, оставила мне, вроде как на время. Можно сказать скинула на руки. А я никогда и ни в чем не отказывала и с удовольствием приняла племяшку.
Носило Нину не год и не два — пять лет. Меня Полиночка уже мамой называла, а мать свою — тетей.
Сестра только усмехалась, но помалкивала. Сокола своего ясного нашла, только он снова её бросил, уже безвозвратно. Не успела я в школу проводить дочку, за ней вернулась гулена.
Поняла, видимо что-то: мужиков много будет, а ребенок — родная кровь, и, может быть, всего-то один.
Оторвала от меня силой: я рыдала, Полина захлебывалась. Увела подальше, чтобы мы не мучились обе.
Знаю, Нина не нашла общий язык с дочкой, тяготит она её. Я же не теряю надежды выпросить обратно свою Полю. Без неё жизни мне нет и никакой мужик даром не нужен. Вот так и прозябаю жизнь одна-одиношенька. А что делать? Буду ждать, когда Полина подрастет и принесет мне внука. И буду любить за всех вместе!
